– Ты вообще молчи, – раздраженно ответил я.

Мало того, что Ар-Норте уже порядком достала меня своими подначками и вечным недовольством, так теперь еще и подставила. Мы чуть не погибли из-за ее глупости.

– Ты почему в поезде побежала не туда?!

Я лишь чудом сдержался и проглотил очень логичное и обоснованное слово «дура» в конце, хотя оно так и просилось на язык.

– Ты сказал налево, я и побежала налево, – пожала плечиками принцесса.

– Лево там, где левая рука! – Я помахал перед ней соответствующей конечностью. – А ты побежала направо!

Гремлинша смотрела на меня, удивленно хлопая глазками.

– Сегодня же пятница.

– А это при чем?!

Фрам успокаивающе похлопал меня по плечу.

– Она же гремлин, не пытайся понять их логику. Видимо, именно сегодня для гремлинов лево это право.

Если честно, я совершенно ничего не понял. Даже не знаю, что хуже – сделала она это специально или руководствуясь своей извращенной логикой? Но в обоих случаях совершенно непонятно, чего ожидать от гремлинши дальше?

Несколько часов мы просто шли вдоль железнодорожных путей. Пожалуй, это было самое бесполезное и скучное время, проведенное мной в Арктании. На ходу и крафтом невозможно заняться, и в планшете толком не посидеть, поскольку дорога не очень ровная. Ощущение было такое, будто гномы рыли эти проходы с дикого бодуна.

– Так тут же война была, – пояснил Фрам. – Все разворотили, а потом просто поверх проложили рельсы.

– И испортили такую красоту, – заметила гремлинша. – Рельсы слишком ровные.

Пока у нас появилось свободное время, я решил задать гремлинше давно мучавший меня вопрос.

– Почему ты все-таки побежала в другом направлении?

– Ох, что ж ты глупый-то такой, – всплеснула ручками принцесса. – Сегодня же пятница. Да к тому же обивка в поезде была красного цвета. Поэтому лево для женщин сегодня справа.

– Понял, что ничего не понял, – вздохнул я. – Кстати, а как так получается, что у вас демократическая республика, но есть и принцессы?

– А что такого? – в искреннем удивлении захлопала глазенками Ар-Норте. – У нас и президент есть. Король, Хан, Великая Мать, Император, Парламент, Сенат. Это и называется демократией – все, кто хочет управлять, все имеют такую возможность.

Про сенатора я уже слышал, но как-то времени не было, чтобы удивиться их наличию.

– И как все они управляют вашей республикой?

– Да все просто, – отмахнулась принцесса. – Король имеет решающее слово по понедельникам, числам, делящимся на семь, и по праздникам на букву «А». Хан управляет кочевыми гремлинами и всеми, у кого в имени четыре слога. Император управляет войсками, если война объявлена в первой половине месяца, или получает все привилегии Короля на время войны, если во второй. Великая Мать раз в месяц выбирает отрасль, в которой может устанавливать свои законы. Сенат имеет право «вето» на любые законы, начинающиеся с гласной буквы, кроме тех, которые одобрены парламентом. Парламент ничего не имеет права запрещать, но может изменять пять слов с нечетным количеством букв в одном законе в сутки.

– А президент? – спросил я, окончательно запутавшись.

– А президент смотрит на все это и офигевает, – хмыкнул в бороду Фрам. – Не пытайся разобраться в их структуре управления. Там все меняется в зависимости от времени года, высоты на которую выросла подземная трава на полях или количества фавориток у Императора. Как, кстати, и от числа дочерей Короля. Возможно, именно поэтому кто-то и похитил нашу попутчицу.

Ар-Норте впервые за все время знакомства одарила гнома уважительным взглядом.

– А ты неплохо разбираешься в наших законах. Для глупого гнома, разумеется.

– Лучше бы я их забыл, – раздраженно ответил гном, – вникать в культуру гремлинов вообще вредно для психологического здоровья. – Потом он вновь взбодрился и одарил меня насмешливым взглядом: – И, кстати, чтобы тебе стало еще непонятнее, количество дней в месяце у гремлинов тоже число непостоянное, зависящее от десятка разнообразных факторов.

– Но в сутках-то хоть двадцать четыре часа?

– Ага, – радостно ответила Ар-Норте. – По четвергам.

Вот тут я начал понимать, почему Фрам говорил, что логику гремлинов понять просто невозможно.

– Да что вы, глупцы, можете понимать в настоящем порядке первобытного хаоса, – высокомерно усмехнулась принцесса. – Какой смысл жить, когда дни недели даже местами не меняются?

Я немного ускорился, чтобы не видеть и не слышать гремлиншу, уж слишком она меня сейчас раздражала. Хотя, очень хотелось расспросить ее о древних механизмах и расе асуров, но гремлинов лучше принимать порционно, хотя бы с небольшими перерывами. Иначе можно их случайно немного сильно-сильно задушить.

Как назло, стоило мне отдалиться вперед на десяток шагов, как за спиной раздался грохот. Обернувшись, я с удивлением уставился на развернувшуюся сцену: безногий огрызок голема-босса держал единственной сохранившейся рукой принцессу, явно намереваясь оторвать ей голову. Не представляю, как он умудрился догнать нас, к тому же, проделав это совершенно незаметно. Уж скрежет металла в пустом подземном проходе мы бы точно услышали. Впрочем, присмотревшись к механизму, я понял в чем было дело – голем попросту парил над землёй.

– Я же говорил, что убью тебя! – зло крикнул гремлин из кабины, буравя принцессу яростным взглядом.

– Увидимся в Пиренте! – крикнул гном, и сиганул с места на несколько метров вперёд, схватив в обнимку голема и покатившись с ним по земле.

Я даже не успел оттащить принцессу, когда раздался громкий взрыв, от которого мгновенно заложило уши. Как ни странно, несмотря на силу взрыва, он действительно оказался очень концентрированным. На месте голема осталась довольно глубокая воронка, но вот лежащую всего в нескольких шагах от эпицентра взрыва принцессу даже не задело. Разве что слегка оглушило, как, кстати, и меня.

Гном – мужик. Твердо решил сегодня героически взорвать себя и ведь нашел подходящую возможность, чертяка.

Глава 6

Если честно, я все равно считал, что можно было найти другую возможность для спасения принцессы. Попробовать поговорить с тем гремлином, например, вдруг он вполне адекватный парень. Но Фрам теперь был далеко и вряд ли мог выслушать мои претензии.

– Дурацкий гном, – пробормотала гремлинша, поднимаясь с земли и отряхивая с себя пыль. – Не мог взорваться чуть подальше от меня. Даже умереть нормально не способен.

Ох, как бы я хотел бросить ее здесь и